Аннотация.
В статье рассмотрены проблемы развития философии как мировоззренческой парадигмы, её соотношение с идеологией общества, генезис формирования философии несостоятельности в Китае и России. Проанализированы особенности идеологических установок в отношении института несостоятельности (банкротства) двух стран и их реализация посредством принятия государством соответствующей нормативно – правовой базы. Автором анализируется процесс взаимодействия и взаимовлияния правовых подходов к урегулированию института несостоятельности КНР и РФ, выявляются общие черты и отдельные принципиальные расхождения, а также выделяются в идеологических подходах обеих стран общие цели, свидетельствующие о наличии общих экономических интересов. Рассматривается как соблюдается баланс интересов должника и кредиторов в России и Китае, выявляется характер законодательства – от нейтрального до умеренно прокредиторского.
Ключевые слова: философия, идеология, несостоятельность, экономический кризис, антикризисное управление, философский подход в Китае, русская философская школа, идеологический подход к антикризисному управлению, должник, кредитор, конфликт интересов, правовое регулирование института несостоятельности, взаимодействие Российской Федерации и Китая.
Современная рыночная экономика – это сложный механизм взаимодействия различных экономических субъектов: от индивидуальных предпринимателей и физических лиц до крупнейших корпораций и производств, в котором каждый экономический субъект влияет на устойчивость всего механизма и связан различными обязательствами и контрактами. Именно поэтому не теряет своей актуальности проблема несостоятельности и эффективности антикризисного управления. В свою очередь это обуславливает необходимость применения наиболее эффективных методов и способов урегулирования отношений несостоятельности, разработки философии и идеологии антикризисного управления с учетом современных тенденций развития экономики.
Философия, относясь к такой форме общественного сознания, которая вырабатывает универсальные принципы бытия в целом, а также особенности познания и отношения человека к окружающему его миру и явлениям, позволяет создать общую систему мировоззренческих принципов и правил в отношении социально политических, социально – экономических, морально-нравственных, ценностных и эстетических, познавательных особенностей развития общества [10, с. 47]. Философия, являясь теоретической формой сознания основанной на рациональном подходе к социальной действительности и познании объективных законов развития мира в целом, следует отличать от идеологии, представляющей собой такую систему идей и взглядов, которая выражает вполне конкретные мировоззренческие идеалы определённой социальной страты общества. Следовательно философия в антикризисном управлении, представляющая собой систему взглядов на данный социально экономический феномен, позволяющая создать теоретико – методологическую базу перераспределения финансовых потоков и оздоровления экономических субъектов, во многом определяет идеологию антикризисного управления, особенно при несостоятельности экономического субъекта, выражающуюся прежде всего в разработанной системе норм и правил регулирования данного института, устанавливаемая государствами и выражающая интересы определённых групп общества.
Сутью экономического кризиса является значительное рассогласование производства и потребления, что приводит к дисбалансу в функционировании всей экономической системы. Отсутствие правильных пропорций между отраслями экономики (на макроуровне) или между отдельными подразделениями предприятия, организации (на микроуровне), стихийными действиями управленческих структур и приводят к кризису и необходимости введения антикризисного управления на всех уровнях. Непрофессиональное, несовершенное управление в настоящий период развития российской экономики в целом, и отдельных предприятий, в частности, зачастую приводит к наступлению таких кризисов и остро ставит проблему формирования эффективных управленческих структур и разработку идеологической основы антикризисного управления.
Антикризисное управление можно отнести к микроэкономической категории, которая возникает на уровне конкретного экономического субъекта, и характеризует отношения, которые сложились внутри данного субъекта. Поэтому вполне обоснованно М.В. Кошкарев определяет антикризисное управление как систему форм и методов, позволяющих выполнять антикризисные процедуры с отношении конкретной компании [5, с. 11-12].
Можно определить различные этапы применения форм и методов антикризисного управления. Первый этап – использование форм и методов антикризисного управления в период нормального стабильного развития экономического субъекта (например, использование методов прогнозирования, анализ основных тенденций развития предприятия с целью выявления проблем, которые могут привести к кризису). Второй этап – использование форм и методов антикризисного управления в период нестабильного развития экономического субъекта (например, определение основных диспропорций в развитии предприятия, явление дефектов управленческих решений, определение основных направлений преодоления возникшего кризиса). Третий период – использование форм и и методов антикризисного управления в период кризисного состояния экономического субъекта (принятие всех мер, которые определены законодательством по предупреждению банкротства, осуществление санации). Четвёртый этап – использование форм и методов антикризисного управления в период несостоятельности предприятия (например, принятие эффективных управленческих решений оперативно, основываясь на полной и объективной информации, позволяющих выполнить все необходимые действия в соответствии с целями конкретной процедуры банкротства) [8, с. 56-65].
Наиболее интересной представляется рассмотрение философии и идеологии антикризисного управления на этапах кризиса и возникновения несостоятельности. Философия банкротства различных стран имеет свои особенности и складывалась под влиянием различных общественных процессов соответствии со своим экономическим развитием в данный период.
Свои особенности есть и у философии и идеологии антикризисного управления России и Китая. Принципы развития института несостоятельности в Российской Федерации и Китае можно представить в виде следующей схемы.
Рисунок 1. Общие принципы развития института несостоятельности в Российской Федерации и КНР
Российская Федерация и Китай разрабатывают своё законодательство о несостоятельности с учётом не только требований современного экономического развития общества, но и исторических особенностей формирования философии и идеологии данного института, его правового закрепления на разных этапах развития общественных отношений.
Если давать общую характеристику философским идеям России и Китая, то можно отметить следующую концептуальную разность в понимании мира: китайская философия имеет больше практическую направленность, и направлена не на познание мира и объяснение основных явлений и процессов, а разработку методов достижения гармоничного существования в мире, без отвлечённых рассуждений и объяснений. Как вполне справедливо полагает О. Борох, развитие китайского общества в целом, и отдельных экономических процессов идёт по пути обобщения и использования практического опыта, в том числе и опыта зарубежных стран [2, с. 38-41]. Руководство КНР проводит идею о разработке собственного пути развития экономики, не слепо копируя опыт Запада и России, а использования с учётом собственной философии и идеологии. Русская философия больше направлена на теоретическое осмысление основных явлений в мире, поиск объяснений и причин тех или иных явлений, что в большей мере соответствует западной философии и её трактовке как любовь к мудрости, так называемое «любомудрие». Такая познавательная направленность русской философии позволила более глубоко исследовать основные экономические и социальные процессы в обществе, в том числе и разработку основных идей и методов анализа института несостоятельности.
Интересной особенностью развития института несостоятельности в Китае является, прежде всего, отсутствие наказаний личного характера, а изначально развитие шло по пути наказания имущественного. Не существовало телесных наказаний, банкротство больше рассматривалось как проблема негармоничного развития экономических отношений и в меньшей степени личной вины. В то время, как европейская идеология в отношении института несостоятельности развивалась в противоположном направлении.
Своеобразный философский подход в Китае с акцентом на личную ответственность, породило идею о невозможности личного (индивидуального) банкротства, так как любой человек обязан самостоятельно отвечать за все действия, в том числе и по своим долгам. И. Сюй вполне справедливо отмечает, что изначально исторически в Китае не существовало не только понятие личного банкротства, но и банкротства индивидуального предпринимателя [15, с. 86-88]. Отсюда, становление и развитие института несостоятельности в Китае осуществлялось только как института, предназначенного для юридических лиц. В современный период также в основе идеологического подхода государства к банкротству лежит доктрина банкротства юридического лиц, защита, прежде всего, кредиторов, и уже в меньшей степени защита интересов должников. Так, Закон о банкротстве предприятий от 27.08.2006 г. (вступивший в силу 1.06.2007 г.) только банкротство юридического лица посредством подачи заявления в народный суд [6, с. 169]. В недостаточной степени урегулированы вопросы примирительных процедур, нет досудебной санации предприятий, внесудебных примирительных процедур. Таким образом, можно определить институт банкротства в Китае как в большей степени умеренно прокредиторский.
И.И. Стрелкова отмечает, что современное китайское законодательство все в большей степени становится восприимчиво к новеллам, регулирующим банкротство в других странах, например США, России. Так, например, управляющий по банкротству в Китае осуществляет свою деятельность практически по тем же нормам и схемам, что и доверительный управляющий в США [13, с. 77-79].
В России в большей мере была воспринята западная философия банкротства, предполагающая наличие концептуальной идеи «личной вины» за наступившую несостоятельность и отсюда и идеологию государства о необходимости использования системы наказаний, в том числе и личных. Так, например, по Судебному Уставу 1649 г. было предусмотрено фактически рабство – отдача должника кредитору «до искупа», то есть срок был неопределен, основным условием было – возвращение долга в полном объёме. В соответствии со ст. 204 Судебного Устава к дворянскому сословию применялись также личные наказания – битьё, и опять же до момента полного удовлетворения должников. В дальнейшем русское законодательство о банкротстве постепенно отходило от принципа личного наказания за банкротства. Тем не менее, в законодательстве 19 в. сохранялось такое наказание как тюремное заключение должника, например в ст. 2 Свода Учреждений и Уставов Российской империи к числу мет содержания под стражей относила и тюремные замки или остроги в городах, где должны были содержаться неисправные должники. По мнению Н.Г. Шурухнова законодательство Российской империи позднего периода (сер.19 в. – нач. 20 в.) достаточно лояльно относилась к должникам, которые стали несостоятельными невиновно, по стечению обстоятельств и приводит ст. 232 Инструкции Смотрителю Губернского тюремного замка 1831 г. где прямо говориться о необходимости разграничения строгости содержания должников и более мягкого отношения к должникам, ставшим таковыми без всякой своей вины. В последующем,начиная с 30-х годов ХХ в. в России институт несостоятельности практически не был урегулирован в законодательстве, официально институт банкротства не был признан. Только с началом реформирования российского общества и становления рыночной экономики в 1990-х годах появляются первые правовые нормы, предусматривающие возможность банкротства в судебном порядке (например, Закон РСФСР от 25.12.1990 г. № 455-1 О предприятиях и предпринимательской деятельности») [16, с. 81-84].
До принятия Федерального закона от 26 октября 2002 г. № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» действовавшие нормы отражали эволюцию социально – экономических процессов российского общества: от идеологии предоставления гарантий собственникам при приватизации предприятий (Закон о банкротстве 1992 г.) до идеологии первоначального накопления и сохранения капитала в условиях стагнирования экономики (Закон о банкротстве 1998 г.). Новый закон о банкротстве отражает идеологию защиты прав и интересов собственника, а также инвестора в условиях стабильности функционирования рыночной экономики. В настоящее время прослеживается тенденция к балансу интересов собственника и должника, то есть достижения более гармоничных отношений при конфликте интересов субъектов несостоятельности.
В целом в настоящее время российский институт несостоятельности характеризуется как нейтральный, так как реабилитационные или ликвидационные процедуры применяются по результатам достаточно нейтрального процесса – наблюдения, в ходе которого оценивается финансовое положение должника и наличие возможности восстановления платежеспособности. Однако российская практика показывает, что чаще всего используются ликвидационные процедуры, и поэтому некоторые авторы, например Попондопуло В.Ф., Силина Е.В., Кошкин В.А., вполне справедливо полагают, что тенденцией развития российского законодательства является умеренно прокредиторская позиция, поскольку баланс интересов кредиторов и должников постепенно смещается в сторону защиты интересов кредиторов [9, с. 51-53]. Полагаем, что в данном случае имеет влияние на российское законодательство законодательство Китая, так как идёт постепенный процесс конвергенции, и расширение экономического взаимодействия предполагает, в том числе, изменение норм о банкротстве в законодательстве обеих стран.
Идеологические постулаты Китая о необходимости защиты кредиторов в большей степени, а также идеи банкротства юридического лица как одного из основных факторов устойчивости экономического развития все больше находят своё отражение и в российском подходе к банкротству [1. с. 76].
Основным в институте несостоятельности представляется наличие конфликта интересов кредитора и должника, и российский философский подход к институту несостоятельности теоретически стремится к сохранению достаточно абстрактного баланса между этими двумя субъектами хозяйственной деятельности как некоему достижимому идеалу. Но данный философский подход не дает ответа, что представляет собой этот баланс, достижима ли та цель, которую ставит перед собой русская научная мысль. Тогда как практическое применение российских норм о несостоятельности все больше свидетельствует о довольно взвешенной идеологии государства, выражающейся в стремлении защитить интересы кредиторов как одного из факторов стабильности развития экономических отношений и эффективности деятельности хозяйствующих субъектов.
Несмотря на то, что идеологические подходы к антикризисному управлению в России и Китае несколько отличаются, можно отметить две общие цели, которые свидетельствуют о наличии общих экономических интересов.
В первую очередь, это цель справедливого распределения рисков между участниками экономического оборота посредством использования прозрачного и предсказуемого механизма урегулирования вопросов несостоятельности. Реализация данной цели позволяет сформировать уверенность участников рыночных отношений в кредитно -денежной системе и тем самым обеспечить необходимый экономический рост. Разные правовые системы по своему распределяют экономические риски, одна правовая система в большей мере прокредиторская, другая более тяготеет в нейтральному балансу интересов, но обе эти системы имеют чёткие правила антикризисного управления, достаточную предсказуемость правоприменительной практики, соблюдение и исполнение принятых норм.
Справедливость в обращении с участниками антикризисного управления представляет одной из важнейших общих черт философского подхода российской и китайской школ философии [12, с. 93]. Справедливость создаваемых норм урегулирования экономических правоотношений, их использования в практической деятельности является одной из основ формирования доверия к государству всех участников рыночной экономики. Не стоит забывать, что антикризисное управление касается целого коллектива, и коллективистский характер каждого экономического субъекта предполагает равенство в возможности применения тех или иных мер (норм) антикризисного управления, что вовсе не означает равенство всех участников, так как возможен дифференцированный подход к каждому.
Законодательное урегулирование антикризисного управления должно эффективно решать вопросы по несостоятельности с учетом возможности мошенничества и предоставление преимуществ отдельным лицам, которые не закреплены законодательно. Коллективное разбирательство по делам о несостоятельности должно давать уверенность в справедливом разрешении конфликта интересов и в соответствии с установленными нормами права.
Вторая важнейшая цель создание эффективных механизмов защиты стоимости активов должников, их максимальной концентрации и сохранности в интересах всех участников антикризиного управления, и прежде всего кредиторов, а также экономической системы в целом. И ребилитационная и ликвидационная процедуры ставят цель максимизации стоимости активов должника, применяя различные механизмы (например, оспаривание некоторых сделок должника, заключённых до начала возбуждения производства по делу о несостоятельности (банкротстве) с целью защиты конкурсной массы) [7, с. 1-3].
Увеличение стоимости активов должника позволяет более полно и справедливо удовлетворять требования кредиторов. Однако российская практика показывает, что в некоторых случаях такая защита интересов сторон, и прежде всего кредиторов, становится чрезмерной и затрагивает интересы добросовестных участников (например, добросовестных приобретателей материальных активов). Это оказывает отрицательное влияние на предсказуемость и справедливость в правоотношениях хозяйственных субъектов. Об этом же свидетельствует деятельность арбитражного управляющего, с одной стороны наличие у него широких полномочий, например оспаривании сделок позволяет максимально увеличить стоимость активов должника, и тем самым увеличить конкурсную массу. С другой стороны, арбитражные управляющие нередко нерационально используют свои полномочия, что снижает эффективность конкурсных процедур, снижает предсказуемость договорных отношений участников, и тем самым отталкивает потенциальных инвесторов, инвестиционные решения не принимаются, что в свою очередь снижает возможности по восстановлению платежеспособности банкротного экономического субъекта.
Экономические процессы обуславливают необходимость более тесного сотрудничества и взаимодействия с Китаем, как одного из важнейших стратегических партнеров России. Такое взаимодействие предполагает наличие теоретической базы и практических наработок для более эффективного антикризисного управления. Одним из самых существенных различий подхода к институту несостоятельности, является, как отмечалось выше, отсутствие в китайском законодательстве норм, регулирующих банкротства граждан. Идеологическая направленность антикризисного управления в Китае предполагает реализацию доктрины несостоятельности юридического лица, и это предполагает некоторые трудности как для российских граждан, так и для граждан Китая [3, с. 158-161]. В связи с тем, что в России реализуется механизм банкротства физических лиц, возникает проблема применения российского законодательства к иностранным гражданам.
По российскому законодательству возможно признание банкротами иностранных граждан, используется и концепция трансграничного банкротства, основанного на нормах международного права.
В основе неоднозначного отношения китайского государства к банкротству граждан лежит ряд причин. Одной из важнейших причин является социалистический уклад общества и использование методов плановой экономики в регулировании общественных процессов. Не менее важной причиной является не столько особое социалистическое мировоззрение, сколько глубокие философские предпосылки традиционного правосознания. Так, конфунцианская правовая идеология базируется на постулате об обязательности возврата долгов и ответственности следующего поколения за долги своих родственников, что прямо вступает в противоречие с российской правовой идеологией, согласно которой при прохождении процедуры банкротства гражданин освобождается от долгов в полном объёме [6, с. 169]. Идеологические постулаты гражданско – процессуального института ограничения ответственности при несостоятельности не воспринимаются гражданским общество Китая, правовая идеология не склонна разрабатывать меры для улучшения положения должника, полагая, что должник долен быть ответственен за все свои действия. Однако, в связи с тем, что все чаще физические лица создают компании одного лица, вступая в кредитные взаимоотношения, КНР обращается и к российской практике. Учёт мировой и российской практики является одним из факторов разработки и принятия Положения о личном банкротстве в Шэньчженьской особой экономической зоны 31.08.2020 г. и вступил в силу с 1.03.2021 г. [14] Уже в 2021 г. было принято первое решение шеньчженьского суда о принятии плана реструктуризации банкротства для китайского бизнесмена Лян Вэньцзиня [4].
Отсутствие до настоящего времени общенациональных правовых механизмов банкротства граждан порождает проблемы в экономических отношениях как внутри страны, так и на межгосударственном уровне, например отношения с иностранным участием, в том числе и с российскими предпринимательскими структурами, недостаточно урегулированы, что препятствует интеграции Китая в международную экономику, снижая потенциал взаимодействия российско-китайских бизнес структур.
Пока нет прецедентов признания решения российских судов по банкротству, в том числе и физических лиц. Однако, процедура банкротства с участием китайских юридических лиц уже находит своё отражение в российских судах. Так, в 2005 г. Верховных народный суд КНР посчитал правомерным отказ в признании Арбитражного суда Ульяновской области на том основании, что российский арбитражный суд не уведомил китайскую сторону через Минюсты РФ и КНР, иное уведомление не является по мнению китайской стороной надлежащим. Отметим, что различия в сроках создаёт существенные затруднения для рассмотрения дел о банкротстве и надлежащего уведомления сторон. Так, срок уведомления и его рассмотрения китайской стороной по законодательству КНР составляет полгода, тогда как в российском арбитражном процессуальном законодательстве таких сроков нет, дела рассматриваются гораздо быстрее [11, с. 15-19].
Такая разница в правовых подходах к урегулированию проблем несостоятельности обуславливает необходимость не только изменения законодательных норм, но и внесение некоторых корректив в идеологические постулаты антикризисного управления, выстраивание новой мировоззренческой концепции несостоятельности, которая учитывала бы сильные и слабые стороны философских направлений и правовых школ обеих стран.
Никита Сергеевич Зеленченков
Исполнительный директор Фонда защиты прав кредиторов «Слово и дело»
Список литературы
1. Бозрикова Е.Д. История развития законодательства о банкротстве в Российской Федерации и зарубежных странах // Правосудие. 2023. № 4. С. 76 – 95.
2. Борох О. Влияние идеологии и политики на современную экономическую науку в Китае // Мировая экономика и международные отношения. 2019. № 10. С. 30-41.
3. Карева Т.Ю. , Сонин В.В. Проблемы Трансграничного банкротства физических лиц в российском и китайском законодательстве и практике // Правоприменение. 2017. Т.1. № 3. С. 158-165.
4. Китай: суд Шэньчженя вынес знаковое решение о личном банкротстве // [Электронный ресурс] URL: https://prc.today/kitaj-sud-shenchzhenya-vynes-znakovoe-reshenie-o-lichnom-bankrotstve // (дата обращения: 13.12.2024). – Режим доступа: для зарегистр. пользователей.
5. Кошкарев М.В. Теоретические основы антикризисного управления и их философия в деятельности хозяйствующих экономических субъектов // Сolloquium-journa. 2019. №14 (38). С. 10-17.
6. Ли Ляньци, Баканова В.А. Исследование и практика рыночного банкротства в Китае // Молодой ученый. 2023. № 1. С. 169-171.
7. Михневич А.В. Оселедко А.Н. История развития института банкротства в дореволюционной России // Достижения науки и образования. 2018. № 10. С. 1-3.
8. Несостоятельность (банкротство в Российской Федерации / Под ред. Е.А. Железняковой. Воронеж: ФКОУ ВО Воронежский институт ФСИН России, 2021. 80 с.
9. Попондопуло В.Ф., Силина Е.В., Кошкин В.А. Система регулирования банкротства в России и Китае: сравнительный анализ // Российский юридический журнал. 2024. № 1. С. 51-59.
10. Ткачев В.Н., Гевлич Е. Актуальные проблемы законотворчества на примере проверки конституционности норм Закона о несостоятельности (банкротстве) // Законодательство. 2024. № 8. С. 47-52.
11. Толстых В.Л., Тяньюй Я. Тайваньский вопрос в международном праве // Российский юридический журнал. 2024. № 1. С. 15-19.
12. Ряховская А.Н., Арсенова Е.В., Крюкова О.Г. Зарубежная практика антикризисного управления. М.: Магистр, 2024. 336 с.
13. Стрелкова И.И. Законодательство Китая о банкротстве: основные этапы эволюции // Юридические исследования. 2017. № 1. С. 75-90.
14. Суть первого в Китае закона о личном банкротстве // [Электронный ресурс] URL: https://www.chinajusticeobserver.com/a/the-thing-about-chinas-first-personal-bankruptcy-regulation / (дата обращения: 13.12.2024). – Режим доступа: для зарегистр. пользователей.
15. Сюй И. Правовое регулирование несостоятельности (банкротства) в Китайской Народной Республике // Правоведение.2006. № 5. С. 86-91.
16. Шурухнов Н.Г. Несостоятельные должники: виды, наказания, освобождение от тюремного заключения по законодательным актам Российской империи // Пробелы в российском законодательстве. 2019. № 7. С. 81-84.