Пятница, 29 марта

Эффект киномонтажа в литературе и “Манхеттен” Дос Пассоса

Google+ Pinterest LinkedIn Tumblr +
Роман Джона Дос ПассосаМанхеттен(1925) и трилогия США (1930-1936) заставили критиков того времени писать о необычной для американской литературной традиции экспериментальной поэтике. Поэтику романов Дос Пассоса характеризует композицион­ная фрагментарность и раздробленность, широкое использова­ние монтажа, живописных приемов, символических и аллего­рических образов, миниатюр-эпиграфов, начинающих главы. Она была сродни поискам европейского искусства начала века, и в частности кубизма, молодого советского кинематографа, преж­де всего фильмов Эйзенштейна, с которым Дос Пассос познако­мился во время пребывания в СССР в 1928 году; она использо­вала опыт новаторской поэзии Г. Аполлинера и Б. Сандрара.
В его романе “Манхеттен” конструируется Нью-Йорк, огром­ный бетонно-стальной город, калейдоскоп людских судеб, лиц, эпизодов. Город полон шума, он освещен рекламой, машинными фарами; урбанистический пейзаж мастерски удается автору. Кто-то преуспевает и делает карьеру, как адвокат Джордж Болдуин; кому-то не везет, как актрисе Эллен Тэт­чер; кто-то стремится вырваться из каменных объятий гиган­та, как журналист Джимми Херф, а кто-то бросается в отчая­нии с Бруклинского моста, как Бэда Копенинг. Эти и другие судьбы поданы в романе по принципу монтажа – чередование придает новое качество эпизодам, рождает новые образы.

«Манхеттен» был первым романом, в котором американский писатель Дос Пассос сознательно решил превратить характеристику, сюжет и обстановку в монтажный документ о жизни Нью-Йорка. Д.У. Гриффит, чьими фильмами восхищался Дос Пассос, создал киномонтаж примерно в 1915 году. Творчество Гриффита, в свою очередь, оказало влияние на российских кинематографистов, в частности на В.Л. Пудовкина и Сергея Эйзенштейна. Эйзенштейн писал, что главным вкладом Гриффита в современное кинопроизводство была его “последовательность монтажа параллельных сцен, пересекающихся друг с другом, чтобы сформировать новый образ и достичь новой интенсивности“.

Собственная концепция монтажа Дос Пассоса возникла довольно случайно из того, что он видел и слышал до и в течение 1920-х годов. Много позже (1967) он вспоминал, что в то время, когда он писал “Манхеттен “, он был впечатлен монтажом Гриффита в “Рождении нации”, но не мог вспомнить, видел ли он к тому времени какие-либо фильмы Эйзенштейна.

Теоретические знания Дос Пассоса о киномонтаже, возможно, были обрывочными, но его интерес к нему и связанным с ним течениями в живописи, таким как кубизм и футуризм, был достаточно сильным, чтобы побудить его экспериментировать так, как не пытался ни один другой писатель в 1920-х годах. Одновременно очарованный и отталкиваемый эпохой машин, желая каким-то образом “оправдать путь машин для человека“, он начал видеть себя своего рода киноаппаратом, отображающим и записывающим свое время так, как этого не делал ни один романист раньше. Таким образом, в “Манхеттене ” он решил написать совершенно новый вид романа.

Дос Пассос заменяет все традиционные повествовательные связи монтажом. Он расставляет образы, персонажей и события рядом, оставляя читателю заполнять пробелы. Он использует провокационные названия глав, которые действуют как субтитры к фильмам и создают собственный монтаж. Названия глав не только образуют монтажи внутри своих разделов – названия в каждом из трех разделов также контрастируют с названиями в двух других.

В первой части у нас есть “Паром у пристани”, “Столица”, “Доллары”, “Колея”, “Паровой каток”. Дос Пассос связывает эти образы в серию, подобно Пудовкину, чтобы создать идею большого города с его движением, мощью и безжалостностью. Далее идет контрастный лирический раздел, в котором смешиваются детские стишки, лозунги, песни, пожарные машины и американские горки. В сочетании с “Пятью законными основаниями”, относящимися к бракоразводному процессу, названия глав передают фантазию города, его стремительные движения, подчеркнутые потоком неудач, даже разорениями. Детские песни сами по себе несут в себе предупреждение о катастрофе. “Длинноногий Джек с перешейка” переживает сорокадневный дождь. Название главы, взятое из детской песенки “Пошли на базар к зверям”, содержит припев “и это был конец монаха”, который приобретает зловещий оттенок.

Заключительный раздел открывается и закрывается на еще более настойчивой ноте обреченности, с названиями глав уже не из песен и историй, а из Библии. Между этими предупреждениями находятся изображения большого города, которые напоминают изображения из первого раздела, но теперь их легче определить. Третья часть частично подтверждает, что предупреждения относятся к звенящей тривиальности, бесцельным революциям и чрезмерным устремлениям: “Веселый городок”, “Вращающаяся дверь”, “Небоскреб”, – и, наконец, обрекают на гибель – “Бремя Ниневии”. Эта структура монтажа, которая смешивается и конфликтует сама с собой, добавляет глубину и широту. Таким образом, названия в трех разделах работают против друг друга в динамичном монтаже, который еще раз напоминает изречение Эйзенштейна: “монтаж — это конфликт”.

Рамки монтажа в “Манхеттене” пронизывают всю книгу, определяя ее структуру и смысл. Она остается перед нашими глазами в отрывках песен и стихов, включенных во весь текст, и, прежде всего, в сценарных монтажах, которые вводят каждую главу. В этих вводных отрывках используются образы городской жизни, чтобы задать тон каждой главе и рассказать нам кое-что о персонажах романа. Вторая глава части II, “Длинноногий Джек с перешейка”, открывается довольно длинным и сложным монтажом. «Полдень на Юнион-плейс. Распродажа. Надо закрывать торговлю. МЫ СОВЕРШИЛИ УЖАСНУЮ ОШИБКУ. Стоя на коленях на пыльном асфальте, мальчишки чистят шнурованные башмаки, полуботинки, туфли, штиблеты на пуговках. Солнце сияет, как одуванчик, на носках вычищенной обуви. «Прямо в конец, мистер, мисс, мадам, в конец магазина, получена большая партия материй фантази, высшего качества, цены вне конкуренции… Джентльмены, миссис, леди, цены понижены!» МЫ СОВЕРШИЛИ УЖАСНУЮ ОШИБКУ. Надо закрывать торговлю».

Повторяющийся крик “МЫ СОВЕРШИЛИ УЖАСНУЮ ОШИБКУ” вместе с трезвым голосом “Надо закрывать торговлю” и “Распродажа” перекликает как Эллен, так и Джо, и при этом перекликается со всеми другими распродажами, ошибками и освобождениями, совершенными персонажами, чьи истории идут параллельно в романе. Точно так же, как Дос Пассос перемежает их рассказы, он перемежает эти фразы в этом отрывке так, чтобы они стали субтитрами для небольших сцен в монтаже, а также для событий на протяжении всего романа. В каждой из маленьких сцен молодость, надежда и спасение кажутся все более тусклыми и недостижимыми. Мальчики-чистильщики обуви, молодые и трудолюбивые, на мгновение украшают свою работу солнечным светом, но их шансы на успех, вероятно, столь же мимолетны и иллюзорны, как солнечный одуванчик на начищенном ботинке. Молодая пара, наслаждающаяся своим торопливым удовольствием среди городской суеты, предстает во всей своей безвкусице под безжалостным полуденным солнцем города.

Этот отрывок, наряду со всеми другими подобными ему, удовлетворяет требованию Эйзенштейна о том, чтобы монтаж объединял изображающие отдельные кадры в интеллектуальные контексты, которые излучают смысл. Сцены с улицы Нью-Йорка в полдень заставляют нас объединить образы юности, надежды, неудачи, мимолетной славы и повторяющегося поражения в сложное целое. Это, в свою очередь, расширяет его значение на всех тех, кого мы видим в романе – персонажей, которым и принадлежат: борьба и надежды, распродажи и компромиссы, любовь и потери.

“Манхеттен” определённо стоит прочтения, ведь этот роман готов поразить каждого своей кинематографичной композицией и философией жизни, спрятанной в описываемых Пассосом сиюминутных ситуациях.

 

Автор статьи: Варвара Картушина

Share.

About Author

Leave A Reply